Joseph Brodsky

Mother to Christ, at a loss:
- Are you my God or son?

You’re nailed onto the cross.

Tell me how to go on?

How can I go, having not

understood, grasped, derived:

are you my son or God?

That is, dead or alive?

He, in turn, explained:

- Dead or alive, this time,

woman, it’s all the same.

Son or God, I’m thine.

1971

Мать говорит Христу:
- Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?

Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мертв или жив?

Он говорит в ответ:
- Мертвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.

1971

O. Mandelstam

We, dissembling and posing,
Happily forget to gauge
How in youth we’re even closer
To our death than at old age.

While the child pulls his scorn
From the saucer, full of wrath,
I have none to blame in turn, -
I’m alone on every path.

But I’m no fish and I refuse
To faint away in waters’ flurry,
And I prize the right to choose
All my suffering and worry.

1932

О, как мы любим лицемерить
И забываем без труда
То, что мы в детстве ближе к смерти,
Чем в наши зрелые года.

Еще обиду тянет с блюдца
Невыспавшееся дитя,
А мне уж не на кого дуться
И я один на всех путях.

Но не хочу уснуть, как рыба,
В глубоком обмороке вод,
И дорог мне свободный выбор
Моих страданий и забот.

1932

New Book

Book of translations of Osip Mandelstam available now via Amazon, just in time for the holiday season. Reviews are always appreciated. Thank you for your support!

http://www.amazon.com/Silentium-Selected-Poetry-Osip-Mandelstam/dp/1505465028/ref=sr_1_7?ie=UTF8&qid=1418664719&sr=8-7&keywords=andrey+kneller

Osip Mandelstam

If I could have my way,
Unnoticed, I would flee
To fly after a ray,
Where I could never be!

But you shine in an orb -
There is no other bliss,
And the from star absorb
What light precisely is.

This gives the ray its form,
This turns light into light,
That prattle keep it warm,
That whispers give it might.

I’m whispering to say
To you that I, today,
In whisper, give away,
You, darling, to the ray.

1937

О, как же я хочу,
Нечуемый никем,
Лететь вослед лучу,
Где нет меня совсем!

А ты в кругу лучись, —
Другого счастья нет,
И у звезды учись
Тому, что значит свет.

Он только тем и луч,
Он только тем и свет,
Что шепотом могуч
И лепетом согрет.

И я тебе хочу
Сказать, что я шепчу,
Что шепотом лучу
Тебя, дитя, вручу.

1937

O. Mandelstam

What street is this?
Mandelstam, mister.
O, let it be damned -
No matter how you spin this name,
It sounds not straight, but twisted.

There was little of him that was linear.
His disposition in life wasn’t lily-like,
And that’s why this street,
Or, more correctly, this slum,
Goes by the name
Mandelstam…

April 1935

Osip Mandelstam

I stare into the face of the frost, we remain -

It – nowhere bound, I – from nowhere,

And the breathing marvel of the spreading plain

Irons and weaves itself over and over.

Meanwhile, the sun squints in starched poverty,

His squint is calm, no longer upset,

The ten-fold forests remind me somberly…

The snow crunches in the eyes, sinless like pure bread.

1937

В лицо морозу я гляжу один,—
Он—никуда, я—ниоткуда,
И все утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.

А солнце щурится в крахмальной нищете,
Его прищур спокоен и утешен,
Десятизначные леса—почти что те...
А снег хрустит в глазах, как чистый хлеб безгрешен.

1937

O. Mandelstam

At a frightful height, a wandering light!

But is it a star that we’re eyeing?

O, transparent star, o, wandering light, -

Petropolis, your brother, is dying!

Earthly dreams blaze so frightfully high,

A green star is glimmering, sighing.

If you’re a star, - the brother of water and sky, -

Petropolis, your brother, is dying!

A monstrous ship at the frightful height

Is spreading its wings and flying…

O, star, in beautiful poverty, far and wide,

Petropolis, you brother is dying.

Above the dark Neva, a clear spring is cracked,

Immortality’s wax - liquefying.

If you’re a star, - your city is black,

Petropolis, your brother, is dying!

1918

На страшной высоте блуждающий огонь!

Но разве так звезда мерцает?

Прозрачная звезда, блуждающий огонь, —

Твой брат, Петрополь, умирает!

На страшной высоте земные сны горят,

Зеленая звезда летает.

О, если ты звезда, — воды и неба брат, —

Твой брат, Петрополь, умирает!

Чудовищный корабль на страшной высоте

Несется, крылья расправляет...

Зеленая звезда, — в прекрасной нищете

Твой брат, Петрополь, умирает.

Прозрачная весна над черною Невой

Сломалась, воск бессмертья тает...

О, если ты звезда, — Петрополь, город твой,

Твой брат, Петрополь, умирает!

1918